Константин константинович романов биография. Олега брянского храм, усыпальница князя императорской крови олега константиновича Дроздович константин константинович 1915 года рождения

Романов Константин Константинович - поэтический псевдоним К. Р. (10 (22) августа 1858, Стрельна — 2 (15) июня 1915, Павловск) — великий князь, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, поэт, переводчик и драматург.

Второй сын великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, внук Николая I. Получил разностороннее домашнее образование. В его обучении и воспитании принимали участие известные историки С. М. Соловьев, К. И. Бестужев-Рюмин, музыкальный критик Г. А. Ларош, виолончелист И. И. Зейферт, писатели И. А. Гончаров и Ф. М. Достоевский. С детства великого князя готовили к службе на флоте. В 7 лет его воспитателем был назначен капитан 1-го ранга И. А. Зеленой, состоявший в этой должности до совершеннолетия великого князя. Занятия велись по программе Морского училища. В 1874 и 1876 годах гардемарином совершил дальнее плавание в Атлантический океан и Средиземное море на фрегате «Светлана». В августе 1876 года сдал экзамен по программе Морского училища и был произведён в чин мичмана.

Растворил я окно, стало душно невмочь,
Опустился пред ним на колени.
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени.

А вдали где-то чудно запел соловей,
Я внимал ему с грустью глубокой,
И с тоскою о родине вспомнил своей,
Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет
И, не зная земных огорчений, -
Заливается целую ночь напролет
Над душистою веткой сирени…

Романов Константин Константинович

С 1877 по 1898 годы Константин Константинович служил в различных морских и сухопутных частях, участвовал в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов. С 1898 назначен в Свиту Его Величества. В 1887 году великому князю Константину Константиновичу было присвоено звание почётного члена Императорской Академии наук, а в 1889 году был назначен её Президентом («августейший президент»). Это был первый и единственный в истории России случай, когда Академию наук возглавлял член царствующего дома.

С 1900 - Главный начальник Военно-учебных заведений. Под руководством великого князя Константина Константиновича была произведена большая работа по развитию и улучшению обучения в военно-учебных заведениях. Почётный член Николаевской инженерной академии (с 1904 г.), Императорской военно-медицинской академии и Михайловской артиллерийской академии и мн. др.

Константин Константинович Романов был также известным русским поэтом, переводчиком и драматургом, печатавший свои стихотворения под инициалами К. Р. Подписывать свои произведения полным именем ему было нельзя выступать в качестве профессионального поэта, актера или музыканта одному из членов царствующего дома было «не по чину».

Первые стихотворные произведения были опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1882. Первая книга «Стихотворения К. Р.» (1886) в продажу не поступала, была разослана тем, кого поэт считал близким себе по духу (в том числе Фету, Ап. Майкову, Полонскому). Она вызвала стихотворные посвящения и отклики в письмах - восторженные и не вполне объективные. Поверив в свой талант, великий князь стал печатать все, что выходило из-под пера: любовную, пейзажную лирику, салонные стихи, переводы и вскоре занял прочное место в литературе. В 1888 К. Р. издал первую поэму «Севастиан-мученик», затем сборники «Новые стихотворения К. Р.», «Третий сборник стихотворений К. Р.» (1900), «Стихотворения К. Р.» (1901).

Мелодичные строфы поэзии Константина Константиновича легко превращались в романсы (самый известный — романс «Растворил я окно...» с музыкой П. И. Чайковского). Они удержались в вокальном репертуаре, так как музыку к ним писали Чайковский, Рахманинов, Глазунов, Глиэр. Популярной песней стало стихотворение «Умер бедняга в больнице военной». Самое значительное произведение К. Р. - мистерия «Царь Иудейский» (1913) была запрещена к постановке Синодом, не допустившим низведения евангельской истории Страстей Господних на театральные подмостки. По разрешению царя пьеса была поставлена любительским придворным театром, где автор исполнил одну из ролей.

С великим князем вели переписку И. А. Гончаров, Я. П. Полонский, А. А. Фет, ценивший его вкус и даже поручавший ему исправлять свои стихи. К. Р. также много переводил на русский язык: трагедию Ф. Шиллера «Мессинская невеста», трагедию И. В. Гёте, шекспировского «Короля Генриха IV». К. Р. - автор удачного перевода шекспировского «Гамлета» на русский язык, над которым работал с 1889 по 1898 год; перевод с обширными комментариями в 3-х томах был издан в 1899 и неоднократно переиздавался.

Автор - A-delina . Это цитата этого сообщения

Великий князь Константин Константинович Романов.

Великий князь Константин Константинович, поэтический псевдоним К. Р. (10 августа 1858, Стрельна - 2 июня 1915, Павловск) - член Российского Императорского дома, генерал-адъютант (1901), генерал от инфантерии (1907), генерал-инспектор Военно-учебных заведений, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1889), поэт, переводчик и драматург.

Леонтовский Александр Михайлович. Главный начальник военно-учебных заведений генерал-лейтенант великий князь Константин Константинович в 1901 году.

Второй сын великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, внук Николая I. При крещении пожалован орденами Св. Апостола Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и Св. Анны 1-й степени, назначен шефом Тифлисского гренадерского полка и зачислен в списки лейб-гвардии Конного и Измайловского полков, лейб-гвардии батарейной № 5 батареи 3-й Гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады (1-я батарея лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады) и Гвардейского экипажа. В 1859 году зачислен в списки лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской Фамилии батальона. В 1865 году произведён в прапорщики и пожалован орденами Белого Орла и Св. Станислава 1-й степени.

Великая княгиня Александра Иосифовна с детьми.

Александра Иосифовна и Константин Николаевич с дочерью Ольгой./ Константин Константинович в детстве.

Справа- Фотограф Ш. Бергамаско. Великий князь Константин Константинович в роли Моцарта. 1880-е гг.

Получил разностороннее домашнее образование. В его обучении и воспитании принимали участие известные историки С. М. Соловьев, К. Н. Бестужев-Рюмин, музыкальный критик Г. А. Ларош, виолончелист И. И. Зейферт, пианист Рудольф Кюндингер, писатели И. А. Гончаров и Ф. М. Достоевский. С детства великого князя готовили к службе на флоте. В 7 лет его воспитателем был назначен капитан 1-го ранга А. И. Зелёной, состоявший в этой должности до совершеннолетия великого князя. Занятия велись по программе Морского училища. В 1874 и 1876 годах гардемарином совершил дальнее плавание в Атлантический океан и Средиземное море на фрегате «Светлана». В августе 1876 года сдал экзамен по программе Морского училища и был произведён в чин мичмана.

Великий князь Константин Константинович.

Участник Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. 17 октября 1877 года награждён орденом Св. Георгия 4-й степени: «В воздаяние за храбрость и распорядительность в деле с Турками на Дунае у Силистрии, 2 октября 1877 года, где лично был спущен Его Высочеством брандер против турецкого парохода.» В мае 1878 года произведён в лейтенанты флота. В августе 1878 года назначен флигель-адъютантом. В январе-сентябре 1880 года командовал ротой Гвардейского экипажа. В сентябре 1880 года назначен вахтенным начальником на корабль «Герцог Эдинбургский», на котором до января 1882 года находился в плавании по Средиземному морю. Во время этого плавания, летом 1881 года, Константин Константинович посетил Афон; в беседе со старцем он выразил желание «приносить великую пользу» в духовном сане, но старец сказал, что «пока ждет меня иная служба, иные обязанности, а со временем, быть может, Господь благословит намерение. Дай Бог, чтобы сбылись слова святого старца».

Слева- Фотограф А. Пазетти. Великий князь Константин Константинович в саду. 1880-е.

В 1882 году по болезни переведён в сухопутное ведомство и в августе произведён в штабс-капитаны гвардии. В декабре 1883 года Константин Константинович назначен командиром роты Его Величества лейб-гвардии Измайловского полка. До конца 1883 года находился в заграничном отпуске, во время которого познакомился со своей будущей женой- Елизаветой Августой Марией Агнесой, второй дочерью принца Саксен-Альтенбургского, герцога Саксонского Морица. Это знакомство стало решающим в выборе Константина, и он «изъявил желание» стать женихом принцессы Елизаветы. Однако родители принцессы были не согласны. Константин проявил завидную настойчивость, и родители дали согласие на их брак. К тому времени Великий князь уже уехал в Россию, и невеста послала ему шифрованную телеграмму: «Пианино куплено». Это означало, что Константин может приехать в Альтенбург официально просить её руки.

Великий князь Константин Константинович./ Елизавета и Константин. 1884-85 гг.

Принцесса Елизавета.

В 1884 году Константин Константинович женился на принцессе Елизавете (русское имя Елизавета Маврикиевна; православия не принимала). Супруга приходилась ему троюродной племянницей (оба были потомками императора Павла I). Романовы дали ей презрительную кличку – Мавра. Константину казалось, что с этой женщиной он найдёт семейное счастье, в их доме будет тепло и уютно. Он ласково называл её Лилинькой и грезил, что найдёт в жене душевного друга. Но великий князь жестоко ошибся. Мавра оказалась существом простым, приземлённым, была она немного глуповата и ничем, кроме будничных дел, сплетен и воспитания детей, не интересовалась. «Со мною у неё редко бывают настоящие разговоры. Она обыкновенно рассказывает мне общие места. Надо много терпения. Она считает меня гораздо выше себя и удивляется моей доверчивости. В ней есть общая Альтенбургскому семейству подозрительность, безграничная боязливость, пустота и приверженность к новостям, кажущимся мне не стоящими никакого внимания. Переделаю я её на свой лад когда-нибудь?» – вопрошал Константин. Он изо всех сил пытался увлечь жену высокими темами, поэзией, литературой вообще. Ни в пень колоду! Когда Константин однажды читал ей Достоевского (по-немецки, по-русски она не говорила и не понимала), стараясь донести до неё смысл «Преступления и наказания», он заметил, что она задремала. Для него это было потрясением. После этого случая просветительские занятия с Маврой закончились. Она не выказывала к ним никакого интереса, а он больше и не навязывался.

Леонтовский Александр Михайлович. Портрет Великой княгини Елизаветы Маврикиевны.

Браз Осип Эммануилович. Портрет Великой княгини Елизаветы Маврикиевны. 1912

В браке родилось девять детей:
*Иоанн (1886-1918), убит большевиками;
*Гавриил (1887-1955), был арестован, спасён от расстрела Максимом Горьким, уехал в Финляндию, а затем в Париж; автор воспоминаний;
*Татьяна (1890-1979), вышла замуж за Константина Багратион-Мухранского, погибшего в начале Первой мировой войны. В 1921 году вышла замуж за Александра Короченцова, умершего через год. Закончила жизнь в монастыре;
*Константин (1891-1918), поручик лейб-гвардии Измайловского полка, георгиевский кавалер, убит большевиками.
*Олег (1892-1914), погиб на фронте во время Первой мировой войны;
*Игорь (1894-1918), убит большевиками;
*Георгий (1903-1938), умер в Нью-Йорке в возрасте 35 лет после неудачной операции;
*Наталия (1905), умерла во младенчестве;
*Вера (1906-2001), никогда не состояла в браке. Умерла в Нью-Йорке.

Дети Константина Константиновича (почтовая открытка).

Фото 1890-х годов. Великий князь Константин Константинович Романов, его супруга Елизавета Маврикиевна и их старшие дети Иоанн, Гавриил, Татьяна, Константин, Олег и Игорь (Георгий).

Семья Великого Князя Константина Коннстантиновича Романова. 1903

Семья Великого Князя Константина Коннстантиновича Романова. 1905

Семья Великого Князя Константина Коннстантиновича Романова. 1909

Дневниковые записи великого князя, переданные К. Р. в архив Российской академии наук с условием опубликования не ранее, чем через 90 лет после его смерти (опубликованы в 1994), содержат упоминания о гомосексуальных контактах Константина Константиновича: «Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия), опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, всё ниже и ниже».

В 1887 году произведён в капитаны гвардии, а 23 апреля 1891 года - в полковники и назначен командующим лейб-гвардии Преображенским полком. В 1894 году произведён в генерал-майоры, с утверждением в должности командира полка. В 1898 году назначен в Свиту Его Величества. В 1887 году избран почётным членом Императорской Академии наук, а в 1889 году был назначен её Президентом («августейший президент»). По его инициативе при Отделении русского языка и словесности был учреждён Разряд изящной словесности, по которому в почётные академики избирались известные писатели - П. Д. Боборыкин (1900), И. А. Бунин (1909), В. Г. Короленко (1900), А. В. Сухово-Кобылин (1902), А. П. Чехов (1900) и другие. Возглавлял комитет по празднованию 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина. При содействии великого князя было открыто новое здание Зоологического музея в Санкт-Петербурге.

Репин Илья Ефимович. Портрет Великого князя Константина Константиновича Романова. 1891

В 1889 году избран почётным попечителем Педагогических курсов при петербургских женских гимназиях. Состоял председателем Императорского Русского археологического общества (с 1892 года), Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Императорского Российского общества спасания на водах, Императорского Православного Палестинского общества и Санкт-Петербургского яхт-клуба. Действительный член Императорского общества поощрения художеств, Императорского Русского музыкального общества. Почётный член Русского астрономического общества, Русского исторического общества, Русского общества Красного Креста, Русского общества содействия торговому судоходству. Великий князь, в юности сам бывший военным моряком, оказал покровительство снаряжаемой академией наук Русской полярной экспедиции барона Э. В. Толля.

Справа- Константин Константинович в сценическом костюме.

4 марта 1900 года назначен Главным начальником Военно-учебных заведений (с 13 марта 1910 года - генерал-инспектор Военно-учебных заведений), после чего объехал все вверенные ему заведения. По итогам инспекции появился приказ, в котором Великий князь высказался о задачах военного воспитания: «Закрытое заведение обязано, по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать в них сознание их человеческого достоинства и бережно устранять всё то, что может унизить или оскорбить это достоинство. Только при этом условии воспитанники старших классов могут стать ТЕМ, чем они должны быть, - цветом и гордостью своих заведений, друзьями своих воспитателей и разумными направителями общественного мнения всей массы воспитанников в добрую сторону».

Дважды посещал Одессу с целью наблюдения за строительством Кадетского корпуса, а 6 октября 1902 года присутствовал при освящении корпусный храма в память святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. На следующий день Великий князь знакомился со вновь поступившими в корпус. В зале 3-й роты в присутствии Великого князя состоялся музыкально-литературный вечер с участием хора певчих, духового корпусного оркестра и отдельных исполнителей-кадет. «Я выношу от Одесского Кадетского Корпуса, от освящения его храма и всего виденного мною самое приятное впечатление», - были слова Великого князя перед его отъездом. В память о тех событиях в 1999 году в Одессе, на территории бывшего Кадетского корпуса, был установлен бюст Великому князю Константину Константиновичу. В декабре 2015 года памятник был демонтирован.

Справа- памятник в Одессе.

В январе 1901 года Великий князь Константин Константинович произведён в генерал-лейтенанты и назначен генерал-адъютантом. В 1907 году произведён в генералы от инфантерии. 2 марта 1911 года назначен присутствующим в Правительствующем сенате (с оставлением в остальных должностях). В 1913 году за заслуги по службе награждён орденом Св. Владимира 1-й степени (4-я степень - 1883 год, 3-я степень - 1896 год, 2-я степень - 1903 год). Состоял также шефом 2-го батальона лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской Фамилии полка, в списках лейб-гвардии Преображенского полка, Павловского военного и Константиновского артиллерийского училищ, Пажеского корпуса и Оренбургского казачьего войска. Почётный член Николаевской инженерной академии (с 1904 г.), Императорской военно-медицинской академии и Михайловской артиллерийской академии.

Леонтовский Александр Михайлович. Портрет великого князя Константина Константиновича президента Императорской Академии наук. 1906

Константин Константинович питал слабость к подмосковным «дворянским гнёздам» и в 1903 году приобрёл на берегу реки Руза имение Осташёво, где когда-то тайно собирались декабристы. Он писал по этому поводу старшему сыну: «Мы с Мама очень тихо и приятно провели в Осташёве. Оно далеко превзошло ожидания Мама, к великой моей радости. И местность, и дом очень ей понравились, да и не ей одной - все в восторге от нового нашего имения». С тех пор великий князь подолгу жил на берегах Рузы и растил здесь детей; однажды вся семья совершила путешествие по «золотому кольцу» вплоть до Романова-Борисоглебска и Углича.

Браз Осип Эммануилович. Портрет Великого князя Константина Константиновича. 1912

Был известным русским поэтом, автором нескольких сборников. Первые стихотворные произведения были опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1882. Первый сборник, включавший стихотворения 1879-1885 годов, вышел в 1886. В 1888 издал первую поэму «Севастиан-мученик», затем сборники «Новые стихотворения К. Р.», «Третий сборник стихотворений К. Р.» (1900), «Стихотворения К. Р.» (1901). Принадлежал к так называемой старой школе, был продолжателем классических традиций. Первоклассным талантом поэт К. Р. не обладал, но занял своё место в истории русской литературы. Многие его стихотворения отличались мелодичностью и были положены на музыку (самое известное - романс «Растворил я окно…» с музыкой П. И. Чайковского, сочинившего музыку также на «Я сначала тебя не любила…», «Вот миновала разлука» и другие стихотворения К. Р.). К 100-летию со дня рождения А. С. Пушкина написал текст Торжественной кантаты в память поэта. Кантата была положена на музыку Александром Глазуновым и исполнена на торжественном чрезвычайном заседании Академии наук в честь юбилея. Пьесу К. Р. на евангельский сюжет «Царь Иудейский» и авторские примечания к ней М. А. Булгаков использовал как материал для романа «Мастер и Маргарита». Но особую, народную любовь снискали стихи К. Р. «Умер бедняга в больнице военной». Песня в исполнении Надежды Плевицкой на музыку Якова Пригожего, записанная на граммофоне и разошедшаяся в виде грампластинки по самым отдалённым уголкам Российской империи (а затем русские эмигранты разнесли её по всему миру), была популярной среди солдат Первой мировой войны не только из-за её особой проникновенности. Уже как должностное лицо Константин Константинович предпринял все меры для пересмотра положения о солдатских похоронах, и вскоре были утверждены новые правила погребения нижних чинов. В результате в 1909 году были приняты «Правила погребения нижних чинов» - пример уважительного отношения государства к усопшим вне зависимости от их социального статуса и служебного ранга.

К. Р. перевёл на русский язык трагедию Ф. Шиллера «Мессинская невеста», трагедию И. В. Гёте, шекспировского «Короля Генриха IV». Автор удачного перевода шекспировского «Гамлета» на русский язык, над которым работал с 1889 по 1898 год; перевод с обширными комментариями в 3-х томах был издан в 1899 и неоднократно переиздавался. В 1897 и 1899 годах в любительском театре были поставлены отрывки из пьесы, и сам К.Р. исполнил роль Гамлета. А полностью пьеса была поставлена в феврале 1900 года на сцене Эрмитажного театра, и осенью этого же года – в Александринке.

Софья Ивановна Юнкер-Крамская. Великий князь К.К. Романов в роли Гамлета. 1887

Владел Мраморным (Константиновским) дворцом и доходным домом (Спасская ул., д. 21) в Санкт-Петербурге, дворцом в Павловске, имением Осташёво в Можайском и Рузском у. Московской губернии, частью имения Уч-Дере в Сочинском округе Черноморской губернии, участками земли в районе рек Херати и Кудебти в Черноморской губернии (1287 дес, совместно с братом Дмитрием), двумя отдельными участками из состава Мирской казенной лесной дачи Серпуховского лесничества Подольского у. Моск. губ. Лето 1914 года Константин Константинович с женой и младшими детьми проводили в Германии, на родине жены, где их застало начало Первой мировой войны; были задержаны и выдворены за пределы Германии. Новое тяжелейшее потрясение великий князь испытал осенью 1914 года с гибелью сына, князя Олега. Эти испытания подорвали и без того некрепкое здоровье великого князя.

Великий князь Константин Константинович скончался 2 июня 1915 года, в своём кабинете во дворце в Павловске, в присутствии 9-летней дочери Веры, и был отпет в дворцовой церкви. Он был последним из Романовых, умершим до революции и погребённым в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости.

Воспоминания Князя Гавриила Константиновича.

«Отец завещал похоронить себя в форме 15-го Гренадерского полка. Приехав в Александровский дворец, я просил доложить о себе Государю. Он принял меня в своем кабинете и приказал одеть отца в китель. От Государя я заехал к обер-гофмаршалу гр. Бенкендорфу, тоже по поручению дяденьки, чтобы спросить, следует ли надевать на отца Георгиевский крест. Бенкендорф сказал, что Георгиевский крест надевать не надо. Отца бальзамировали в антресольном помещении, рядом с кабинетом Императора Павла. Доктора обнаружили в сердце язву. Теперь стали понятны слова отца, что иной раз он ощущает «раны в сердце». Впрочем, он редко жаловался на свои страдания и всё таил в себе. После одной из панихид в кабинете отца, дяденька, братья и я, и чины нашего двора, положили отца в гроб. Гроб перенесли во второй этаж, в великолепную ротонду. В изголовье отца поставили три флага: адмиральский, вице-адмиральский и контр-адмиральский, так как отец числился в Гвардейском экипаже. По обоим сторонам гроба стояло дежурство от Военно-учебных заведений, а также от частей, в которых отец числился. К сожалению, тело отца плохо набальзамировали и выражение его лица изменилось.

Он был покрыт золотым парчовым покрывалом, отороченным горностаем. Вокруг гроба стояли паникадила с зажжёнными свечами. Обстановка была очень торжественная. Во время одной из панихид конногвардеец, стоявший часовым у гроба с винтовкой за плечом, упал в обморок. На панихиды приезжало очень много народа. В самой ротонде стояло Семейство, а публика стояла рядом, в Греческой зале и на площадке лестницы. Вынос тела отца из Павловского дворца и перевезение его в Петроград, в Петропавловскую крепость, состоялся на восьмой день по его кончине. Вынос происходил после завтрака, часа в три. Приехал Государь, Павел Александрович и Георгий Михайлович. Другие члены Семейства встречали тело отца в Петрограде, на Царскосельском вокзале, на Царской ветке. Государь прошёл за гробом по двору дворца и затем уехал в Царское Село. Все же остальные провожали гроб до Павловского вокзала и вместе с ним поехали в Петроград, в специальном поезде.

По шоссе, по которому везли в Павловске гроб отца, стояло много народа. Когда мы подходили к вокзалу, оркестр, дававший в зале вокзала концерты, заиграл траурный марш. Наш поезд подошёл в Петрограде к платформе Царской ветки, на которой была приготовлена встреча. Государь стоял на платформе вместе с обеими Государынями. Они были в креповых чёрных платьях и Андреевских лентах. Под звуки «Коль славен», гроб вынесли из вагона и поставили на лафет Константиновского Артиллерийского училища, в котором отец числился. Ездовыми были юнкера училища. По сторонам гроба шли пажи с факелами. Императрицы и великие княгини ехали в парадных траурных каретах. Матушка и девятилетняя сестра Вера ехали в одной карете с Императрицей Александрой Фёдоровной. По пути следования печального шествия стояли войска. Иоанчик и я шли по сторонам дяденьки.

На следующий день по перевезении тела отца в Петропавловскую крепость было отпевание и похороны. Гроб стоял высоко под балдахином. Кругом него стояло дежурство. Справа от Семейства, рядом с великим князем Георгием Михайловичем, стоял английский посол Бьюкенен, тот самый, который способствовал нашей «великой и бескровной» революции.

Матушка держала себя спокойно и, как всегда, с большим достоинством. Когда медленно закрывали крышку гроба, матушка всё ниже и ниже наклонялась, чтобы видеть лицо усопшего до последнего мгновения. Похоронили отца в новой усыпальнице, там же, где похоронены дедушка и бабушка, и моя сестра Наталья. Гроб опустили в очень глубокий и узкий колодец. Слава Богу, камердинер отца, Фокин, который был при отце ещё с Русско-турецкой войны, вспомнил, что отец всегда возил с собой коробочку с землей Стрельны, где он родился. Он принёс её с собой в усыпальницу и эту землю насыпали на крышку гроба, когда его опустили на место упокоения. На крышке этой металлической коробочки были выгравированы, почерком матушки, слова Лермонтова: «О родине можно ль не помнить своей?».

Колодец закрыли плитой, такой же, какие были и на других могилах. До похорон отца я не думал, что гробы опускаются в такие глубокие и узкие колодцы. Надгробные плиты сделаны подлицо с каменным полом. Раньше всех лиц Династии хоронили в самом Петропавловском соборе, и над каждой могилой ставились высокие белого мрамора саркофаги с золотым крестом. Можно было стать перед саркофагом на колени, опереться о него и так помолиться. Таким образом, вы чувствовали себя вблизи дорогого вам усопшего. А в усыпальнице дорогие вам усопшие были где-то под ногами. Как к ним подойти и как почувствовать себя вблизи них?».

Елизавета Маврикиевна овдовев в 1915 году, после Февральской революции 1917 года сначала уехала в Швецию, а оттуда в Германию, в свой родной Альтенбург, где и умерла в 1927 году.

В 2014 году при содействии членов Императорского Православного Палестинского Общества в Орле установлена мемориальная доска Великому князю Константину Константиновичу, неоднократно посещавшему Орловский Бахтина кадетский корпус.

Будущий поэт и государственный деятель – гордость Романовых – родился в семье Великого Князя Константина Николаевича и Александры Иосифовны 10 августа 1858 года . У них появился второй сын – Константин. Ещё накануне полная, подвижная, энергичная Великая Княгиня была допоздна на вечере у Императрицы-матери. Мальчик родился быстро и легко. Александра Иосифовна была дочерью герцога Саксен-Альтенбургского. А.Ф. Тютчева (1990) писала о ней так: «Великая Княгиня изумительно красива и похожа на портреты Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы королевы. Великая Княгиня не умна, ещё менее образованна и воспитанна, но в её манерах и в тоне есть весёлое, молодое изящество и добродушная распущенность…, составляющие её прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней более глубоких качеств. Её муж в неё очень влюблён, а Государь к ней весьма расположен».

Это – штрих к портрету молодой Александры Иосифовны. Дневники К.Р. рисуют образ уже иной женщины: сдержанной, глубоко чувствовавшей, умевшей противостоять обрушившимся на неё несчастьям, понимавшей долг перед Россией, но с собственными политическими симпатиями, которые она не склонна была скрывать перед не терпевшим возражений мужем. Отношения в семье, в силу характера отца и особенностей его судьбы, были сложными. Детей лаской не баловали. Подрастая, они ощущали напряжённую духовную и интеллектуальную ауру, создававшуюся крупной личностью отца, и охранительную силу, важную для уклада дома, исходившую от матери. Именно поэтому детей Константина Николаевича и Александры Иосифовны всегда объединяли родственная любовь, взаимная поддержка, дружба и духовные интересы.

Роды прошли в Стрельнинском дворце. 26 сентября того же года салют в 301 выстрел и колокольный звон петербургских церквей возвестили о совершении таинства Святого Крещения над новорожденным. Торжественные мероприятия при рождении Великих Князей и Княжон были стандартными и строго регламентированными : Высочайший манифест монарха; Благодарственное молебствие во всех церквах Империи; «салютационная пальба» со стен Санкт-Петербургской крепости; поднесение сумм в дар новорожденному из Департамента Уделов; внесение духовником Императорского Дома новорожденного в метрическую книгу, а также в Родословную книгу Романовых; начало ежегодного отпуска на содержание и воспитание его определённых сумм; изготовление Образа в меру роста новорожденного . Восприемниками младенца стали Император Александр II и его супруга Мария Александровна. В течение всей своей жизни Константин Константинович хранил в сердце тёплые чувства к «родовому гнезду», возил с собой серебряную коробочку с землёй Стрельны, на крышке которой были выгравированы лермонтовские строки: «О родине можно ль не помнить своей?..».

Мне захотелось узнать, кто из медиков способствовал появлению на свет Великих Князей, детей Константина Николаевича, родившихся в Стрельне. Соответствующее дело пылилось в архиве многие десятилетия. Никто до меня, согласно девственно чистому Листу использования документов, не прикасался к этим бумагам...

Приоткроем ветхую обложку архивного дела РГИА № 1648 (ф. 479, оп. 1) за 1871 год «Об увольнении от службы Повивальной бабки Стрелинского Дворца Анны Викштрем и об определении на её место Повивальной бабки Колотовой». На листе 1 – Письмо Гофмейстера Ю.В. Тенгоборского, Управляющего Двором Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Николаевича Управляющему Придворной медицинской частью Ф.С. Цыцурину: «…26 июня 1846 года определена была в ведомство Стрелинского Дворца повивальной бабкою Анна Викштрем. Ныне она по совершенно расстроенному на службе здоровью не может продолжать службы, а потому и просит об увольнении от оной, и об исходатайствовании ей за долговременную службу пенсии; на место же её желает поступить и просит об утверждении повивальной бабкой, с производством положенного содержания, исполняющая уже в настоящее время, с разрешения Великого Князя сию обязанность девица Надежда Колотова, диплом коей при сём прилагается…»

На листе 2 дела – Письмо Управляющего Придворного Медицинскою частью Ф.С. Цыцурина: «…1871 года февраля 20-го дня вследствие отношения Господина Управляющего Двором Великого Князя Константина Николаевича, Гофмейстера Тенгоборского, повивальная бабка ведомства Стрелинского Дворца Анна Викштрем увольняется от службы за болезнию, согласно её прошению». Как следует из переписки (листы 4–5 дела), иных повивальных бабок в штате медицинских служащих при Стрелинском дворце не было. Жалование Викштрем на момент увольнения составляло 100 рублей в год «с предоставлением казённой квартиры с отоплением».

Овальная форма. 24х30,5. Цветная ретушь. ГАРФ. Ф. 660, оп. 3, д. 10, л. 2

О строгости отбора и детальности проверки кандидатов на соответствующие медицинские должности свидетельствует тот факт, что дело о приёме в штат рассматривалось и визировалось лично Управляющим Министерством Императорского Двора. Утверждение последовало лишь 10 июня 1871 года (№ 1903). Таким образом, мы имеем право утверждать, что именно Анне Викштрем обязан благополучному появлению на свет Великий Князь Константин Константинович, будущий поэт «К.Р.»…

Краткие сведения о медицинском персонале, осуществлявшем уход за юным Великим Князем, содержатся в архивном деле РГИА «Об определении ординатора СПб больницы чернорабочих Коллежского Асессора Биттига доктором Августейших детей Великого Князя Константина Николаевича» (ф. 479, оп. 1, д. 1082; 1860 г.).

Константин с детства не отличался крепким здоровьем. Первой болезнью Костюхи, как ласково называл его отец, стала ветряная оспа, совпавшая по времени с появлением первого зуба. В 1868 году Константин и его брат Дмитрий лечились минеральными водами на знаменитом уже тогда курорте в Старой Руссе (РГИА. Ф. 537, оп. 1, д. 809). Как у всех высоких худощавых юношей , уязвимыми у Кости рано стали лёгкие. В «Дневнике» первое упоминание об этом относится к 1876 году – именно тогда врачи впервые потребовали лечения в южных странах. По рекомендации лейб-медика, великого С.П. Боткина, тщательно осмотревшего и выслушавшего юношу, весной 1876 года началось длительное путешествие в Европу с отдыхом в южной Италии.

Начались годы военной службы. В Египте, лежавшем по маршруту фрегата «Герцог Эдинбургский», Константин перенёс двустороннее воспаление лёгких. В мае 1883 года после переохлаждения у него развился недуг, который мучил его много месяцев. «У Великого Князя искривилась щека от паралича нерва. Он с радостью оставил военную карьеру, навязанную отцом», – отметил А.А. Половцов (1966) в дневниковой записи от 5 мая 1883 года. На самом деле всё было иначе. Развился не паралич, а неврит (воспаление) лицевого нерва, захвативший и глазное яблоко, что вынудило Константина Константиновича носить повязку на лице, обеспечивавшую покой больному глазу. Состояние здоровья нормализовалось не скоро. Русские врачи установили, что за границей лечение проводилось некачественно, «не применялось электричество» (видимо, речь шла о физиотерапии – Ю.М.). Естественно, службу на флоте из-за этого пришлось оставить. В декабре 1883 года он был переведён в армию, в Измайловский полк, с чином штабс-капитана гвардии (Геринг А.А., 1962).

Прошли десятилетия на службе России. Великий Князь не щадил себя. Ответственная и многосложная должность Генерал-инспектора военно-учебных заведений России, Президента Академии Наук требовала постоянных разъездов по стране. А ему нужны были строгая диета, постоянный врачебный контроль, приём лекарств по часам, щадящий режим. С конца 1911 года начало сдавать сердце – появились боли и одышка при нагрузке. Краткая запись в дневнике от 22 января 1912 года: «Минутами мне казалось, что приходит конец». Что стоит за этими скупыми записями?

Главный начальник военно-учебных заведений генерал-лейтенант великий князь Константин Константинович в 1901 году.

А.М. Леонтовский. 1901

Попробуем ретроспективно проанализировать происшедшее с Константином Константиновичем, тем более что об этом сохранились объективные медицинские данные. Архивное дело «Переписка по болезни Великого Князя Константина Константиновича» (РГИА. Ф. 538, оп. 1, д. 168) открывается телеграммой № 522 из Павловска в Зимний Дворец. Бланк Императорского телеграфа бесстрастно зафиксировал текст, поданный 24 января 1912 года в 8 часов 34 минуты по полудни: «Великому Князю Дмитрию Константиновичу по приказанию Ея Высочества считаю долгом доложить Вашему Императорскому Высочеству что обнаружившееся сегодня у Августейшего Больного повышение температуры тела и признаки начала бронхита дали основание консультации установить что припадок был вызван инфлюситною инфекциею такая причина даёт основание надеяться на благоприятный исход болезни Его Высочество испытывал большую общую слабость и раза два приступы острых коротких болей в груди но сердце работает с 12 часов вчерашнего дня вполне правильно температура днём 37,4 пульс 82 вследствие вопроса Министра Двора Его Высочество изъявил согласие печатать ежедневно бюллетени о ходе его болезни… Муринов».

На листе 5 – подлинник Заключения консилиума от 27 января 1912 года: «В ноябре месяце минувшего года Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович во время пребывания за границею в Альтенбурге заболел тяжёлою формою инфлюенции, что вызвало обострение хронического процесса в почётных лоханках и острое заболевание мочевого пузыря. По возвращении в Россию болезнь протекала вполне благоприятно и Его Высочество находился уже на пути к выздоровлению. Но вечером 22 января, под влиянием гриппозной инфекции, появились симптомы уремического характера, сопровождавшиеся упадком деятельности сердца, последовательною весьма резко выраженною общею слабостию, при повышенной температуре тела и явлениях бронхита. В последнее время сердце работает вполне правильно, процесс в почках принял благоприятное течение, а общая слабость меньше и бронхит пока не распространяется. Однако Его Высочество должен оставаться в постели при соблюдении полного покоя. Профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов, Почётный Лейб-медик А. Двукраев».

На листе 14 дела один из бюллетеней о здоровье, от 28 января 1912 года: «Болезнь Его Императорского Высочества Константина Константиновича приняла благоприятное течение. Температура упала до нормы. Пульс 68, правильный. Бронхит разрешается. Состояние почек вполне удовлетворительное. Самочувствие значительно лучше. Тем не менее Его Императорское Высочество должен ещё соблюдать полный покой, оставаясь в постели. Профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов, Почётный Лейб-медик А. Двукраев».

На листе 26 ещё одна информация, свидетельствующая о положительной динамике в состоянии: «2 февраля 1912 г. Восстановление здоровья Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича идёт правильным путём. Температура, пульс и деятельность почек колеблются в пределах нормы. Ввиду не вполне ещё восстановившихся питания и сил Августейшего Больного, Его Императорского Высочества, необходимо соблюдать полный покой. Бюллетени прекращаются. В. Сиротинин, Д. Муринов, А. Двукраев». К сожалению, ухудшения состояний, подобные вышеописанному, преследовали Константина Константиновича в последний период жизни 2–3 раза в год, постепенно утяжеляясь и удлиняясь по времени… А он не хотел мириться с болезнями, трудился, творил, намечал очередные планы.

В январе 1915 года врачи запретили Константину Константиновичу подниматься на второй этаж Павловского дворца, где располагался домовой храм. Перед Пасхой рядом с его комнатами была установлена походная церковь. Даже в ней Великий Князь из-за угрозы удушья и приступа грудной жабы вынужден был часто присаживаться – долго стоять ему становилось всё труднее.

Очередная запись, собственноручно внесённая К.Р. в дневник: «Павловск. 2 февраля 1915 года. Удушье и перебои сердца мучили меня ночью до 4-х утра, к утру прошло… С тех пор я проводил дни, сидя в большом кресле в приёмной и никуда не ходил дальше моей уборной… Меня часто посещала Императрица Мария Фёдоровна. Раз посетил Государь и привёз мне пряжку за 40 лет службы в офицерских чинах».

Константин Константинович 6 марта записал в дневнике: «Поправка моего здоровья шла, казалось, на лад, но утром 6-го случилось что-то странное: встал я, как обыкновенно, около 8 и помню, что, выходя из спальни, увидел на термометре за окном столовой –13°. Затем помню только мелкие подробности». Случился обморок с потерей памяти, затем, 8 марта, обморочное состояние повторилось, сочетаясь с сильным сердцебиением. Однако эти явления, к счастью, оказались временными. Он снова жил, мучительно грустил об ушедшем навсегда Олеге, тревожился о других сыновьях, болел душой о проигрывавшей войну России. Константин Константинович понимал, что близится конец жизни. Запись в дневнике от 15 апреля 1915 года: «Решил более не хранить переписки с некоторыми лицами, которая, полагаю, особой ценности не имеет, и жгу эти письма». В последнем письме А.Ф. Кони от 25 апреля 1915 года Константин Константинович обращался к своему другу с такими проникновенными словами: «Вы писали о бывшем у вас сердечном припадке; одновременно (в ночь на 17-е) у меня был сильный приступ удушья, длившийся часа три-четыре. Как бы хотелось знать, что лучше и Вам. Да поможет Господь Вам успеть написать всё то, что душа требует написать до того, как он позовёт Вас к Себе. Я глубоко верю, что и волос с головы нашей не спадаёт без Его воли, и, следовательно, верю, что Его благая воля вовремя отрывает нас от здешних дел. Поэтому ходячее выражение «безвременная кончина» – для меня звук пустой. Эта Всеблагая воля лучше нас знает, когда должен последовать последний призыв…» (Петроченков В.В., 2002).

Предоставим слово свидетелю трагедии, сыну Гавриилу Константиновичу: «Когда я был у знакомых под Лугой, мне сообщили по телефону, что отцу нехорошо. Это было 2 июня. Я заказал экстренный поезд из Луги до Александровской. Поезд очень быстро, без остановок, примчал на станцию, где меня ждал большой автомобиль родителей. Увы, шофёр Ланге мне сказал, что «нашего благодетеля не стало». От него первого я узнал о кончине отца. Было очень тяжело, но в первые минуты как-то не осознаёшь своего горя. Когда я вошёл в переднюю Павловского дворца, дяденька и тётя Оля спускались по лестнице. Мы обнялись. Матушка сидела у себя в кабинете, рядом с кабинетом отца, и писала. Она была спокойна, но в тяжком горе. Отец лежал на постели в своём кабинете в стрелковой малиновой рубашке. Я, как полагается, и как учил меня сам отец, сделал два земных поклона перед его прахом, приложился к нему и снова сделал земной поклон. Я не могу описать свои чувства в это время, потому что они были очень сложны. Первая панихида состоялась до моего приезда, в присутствии Государя и Государыни.

Я просил мою сестру Веру описать, как произошла смерть отца, потому что в это время она была одна с отцом в его кабинете. Я привожу здесь выдержку из её письма от 1941 года: «…Папа лежал в постели после последнего припадка грудной жабы. 15 июня мы ждали тётю Олю, которая задержалась в своём лазарете при операции раненого. Я сидела на диванчике, который стоял у рояля, перед вольерой, в большом уютном кабинете Папа в Павловске. Как сейчас помню книжку «Хитролис», русский перевод Гёте «Рейнеке Фукс». Вдруг я слышу, что Папа задыхается. Послушав три, четыре раза эти страшные звуки одышки, я стремглав бросилась к Мама в спальню, где она примеряла новое платье, вероятно, для Осташева, куда мы собирались ехать, так как Папа было уже гораздо лучше и он поправлялся после сильного припадка грудной жабы. В такие минуты страха человеку даются особые силы. Мама никогда не могла понять, каким образом я так быстро смогла открыть тяжёлую дверь с зеркалом и зелёными растениями перед ней, дверь между кабинетами. Прибежав к мама, я, запыхавшись, закричала: «Папа не дышит!». Мама побежала за мной, но всё уже было кончено…».

Объективные медицинские свидетельства о предсмертной болезни сохраняются в деле «О кончине Великого Князя Константиновича» (РГИА. Ф. 538, оп. 1, д. 313). Утром 2 июля 1915 года Константин Константинович был осмотрен Лейб-медиком В. Сиротининым и Лейб-хирургом Д. Муриновым. Ничего угрожающего врачи не заметили. Больной был приветлив, спокоен, по обыкновению, пошутил с докторами. Уходя, они не предполагали, что трагический исход наступит через несколько часов.

На листе 3 архивного дела – Заключение, составленное сразу после констатации смерти больного: «Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович в продолжение долгого времени страдал хроническим процессом в почках и разлитым склерозом сосудов; на этой почве 1 января текущего года возник первый приступ сердечного заболевания, так называемой грудной жабы (angina pectoris), который, несмотря на сопутствующее заболевание гриппозным воспалением нижней доли левого лёгкого, миновал благополучно. В течение января, февраля и марта месяцев у Его Императорского Высочества наблюдалось несколько коротких, но характерных приступов грудной жабы, протекавших также благополучно.

В ночь с 17 на 18-е апреля снова был приступ грудной жабы, продолжавшийся около трёх часов, и хотя окончившийся благополучно, но значительно ослабивший деятельность сердца. 13 мая случился новый приступ, крайне тяжёлый, длившийся в общем с небольшими послаблениями около 30 часов, повлекший за собою резкий упадок деятельности сердца и вызвавший большую общую слабость. В последующие за этим припадком дни деятельность сердца у Его Императорского Высочества постепенно восстанавливалась, общее состояние здоровья хотя медленно, но ясно улучшалось и Великий Князь начинал уже, хотя и на короткое время, сидеть в кресле. Несмотря на это видимое улучшение, 2-го сего Июня в 6 ч. 35 м. вечера появился новый, очень короткий и весьма резкий приступ, во время которого Его Императорское Высочество в Бозе опочил при явлениях паралича сердца. Павловск. 2-го июня 1915 г. Лейб-медик профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов Доктор В. Пивоваров».

На листах 60–61 дела – подлинник «Протокола осмотра и бальзамирования тела в Бозе почившего Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича, произведённого 3 июня 1915 г. в г. Павловске приват-доцентом Императорской Военно-Медицинской Академии К.З. Яцутой в присутствии врачей Лейб-хирурга Д.А. Муринова и В.П. Пивоварова, препараторов Академии А.М. Ендрихинского, В.А. Косякова и понятых фельдшера М.А. Казанцева и служителя (Павловского Дворца) И. Григорьева». Из обширного документа приведём лишь фрагмент, который даёт ясную картину катастрофы: «…Внутренний листок перикардия почти на всём протяжении склеен с пристеночным, однако отделяется без особенного труда, поверхность листков гладкая и блестящая; верхушка сердца сращена с перикардием крепкими фиброзными связками на протяжении 5–6 см и не могла быть отделена без помощи ножа. Сердце значительно увеличено – размеры его следующие: длина 14 см, ширина 16 см. Венечные артерии, отпрепарованные на стенках сердца, варикозно расширены и склерозированы. Во вскрытом левом желудочке сердца обнаружен язвенный фокус со значительным распадом ткани на перегородке желудочка; по краям двустворчатого и полулунных клапанов, а также в начале аорты и в области отверстий венечных артерий имеются различной величины склеротические бляшки; при вскрытии венечных артерий обнаружено утолщение склерозированных стенок, сильное сужение просвета и даже закупорка его. Вскрытие правого желудочка обнаружило такие же склеротические бляшки на трёхстворчатом и полулунных клапанах, как и в левом желудочке. На разрезе мышца сердца обоих желудочков и перегородки бледна и проросла соединительной тканью…». Интересно, что Протокол не содержит традиционного диагноза, возможно, ввиду ясности для врачей характера заболевания и его исхода.

В современной транскрипции суждение о кончине Великого Князя, может быть сформировано следующим образом: Константин Константинович Романов страдал хронической ишемической болезнью сердца с выраженным стенозированием (сужением) венечных артерий атеросклеротическими бляшками (вплоть до полной «закупорки»). Указанное заболевание осложнилось острым крупно-очаговым инфарктом (омертвением) сердечной мышцы в области межжелудочковой перегородки с возникновением «язвенного» распада ткани и острой сократительной недостаточностью миокарда. При такой тяжелейшей патологии сердца и сегодня не существует радикальных терапевтических методов лечения.

Господь был милостив к Константину Константиновичу, избавив его от необходимости переживать душевные муки при виде гражданской войны в горячо любимом им Отечестве, убийство сыновей при ужасных обстоятельствах и бедствия, постигшие членов семьи. Можно смело сказать, что Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович был одним из лучших представителей славного рода Романовых. И Всевышний призвал к себе этого замечательного человека… вовремя!

Примечания:

Мать «разрешилась от бремени сыном, нареченным Константином, на мызе Стрельне в 5 часов и 10 минут утра в 10-й день сего августа…» (РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157 «О рождении Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Константиновича» (1858 г.), л. 26.

РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157 «О рождении Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Константиновича» (1858 г.).

27 декабря 1858 года счастливые родители получили из Министерства Императорского Двора подарок – «образ Святого Царя Константина в серебряной вызолоченной раме, написанный в рост Великого Князя при рождении Его Высочества…» (РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157, л. 73).

Рост Константина Константиновича, его сыновей, его брата Димитрия лежал в интервале 190–200 см. Все они были высокими астениками, с длинными шеями и достаточно плоской грудной клеткой.

Ныне это Белая столовая Павловского дворца.

Отсюда, видимо, трансформированное из информации врачей обывательское суждение Гавриила Константиновича о «язве» в сердце отца.

Молин Юрий Александрович
действительный член АРСИИ им. Г.Р. Державина, заслуженный врач России, доктор медицинских наук, действительный член MAIA (Международной Академии интегративной антропологии), член Правления Санкт-Петербургского общества судебно-медицинских экспертов, член РМСП, профессор АРСИИ

Публ.по: Сборник трудов второй конференции АРСИИ им. Г.Р. Державина. 2005 г.

Как ни странно, на российском престоле начиная с 19-го века русских людей не было. Были немцы, женившиеся чаще всего на немецких принцессах. Не был исключением и Романов (1858-1915).

Детство

В семье Константина Николаевича и Александры Иосифовны (принцесса из г. Альтенбурга) родился в августе 1858 г. второй сын, которого нарекли Константином. Он сразу же был награжден высокими орденами и зачислен во всевозможные полки.

Прекрасные манеры и прививать не требовалось - они впитывались обращением с ним его всевозможных воспитателей, вначале нянечек всякого рода, а затем учителей, дававших ему домашнее образование. Историю ему преподавали наши лучшие историки, словесность - цвет нашей литературы - И.А. Гончаров и Ф.М. Достоевский.

Константин Романов хорошо разбирался в музыке благодаря блестящему теоретическому и практическому образованию в этой области. Но готовили его по семейной традиции к морской службе. Он серьезно обучался по программе Морского училища.

Юность

Служа с 16 лет гардемарином на фрегате «Светлана», Константин Романов совершил двухгодичное плавание по Атлантическому океану и Средиземному морю, а затем сдал экзамен и получил звание мичмана. Он также участвовал в войне 1877-1878 между Россией и Османской империей и за доблестную службу получил награду - орден св. Георгия 4 степени. В это время он уже начал писать стихи. Далее его звания повышались, но позже, в 1882 году, был переведен в сухопутное ведомство и, получив отпуск в 1883 году, познакомился с шестнадцатилетней принцессой Елизаветой, которая через год станет его женой. Поэт посвятил ей лирические строки, в которых и светила луна, и песней заливался соловей, и приходило вдохновение.

Свадьба состоялась в 1884 году. Будучи на 9 лет старше, муж хотел воспитать из юной девушки поклонницу лирической поэзии и музыки, но Елизавета Маврикиевна, усердно изучая русский язык и любя мужа, была женщиной дюжинной. Она не стала духовно близка своему поэтическому супругу. Ее интересовали дворцовые новости, сплетни при нем. Молодая пара жила в Стрельне, в Мраморном дворце. У них родилось шесть сыновей и три дочери, и свое призвание молодая женщина нашла в воспитании детей, так и не найдя точек соприкосновения с мужем.

Зрелые годы

Духовно близкой августейшему поэту оказалась жена его двоюродного брата и друга, впоследствии московского генерал-губернатора. Брат очень тонко ценил дар Константина и поддерживал его на этом поприще. Сергею Александровичу посвящены 4 стихотворения, а его женой Елизаветой Константин Романов бескорыстно любовался, посвящая ей проникновенные строки, в которых звучит восторг перед ее совершенством.

Она была прекрасна и душевно, и внешне. Судьба ее закончится трагически вместе с тремя сыновьями Константина. Они погибнут, сброшенные заживо в шахту в Алапаевске в 1918 году. Но это все в далеком будущем, а пока старшему сыну князь Романов пишет нежную колыбельную. Несмотря на свой поэтический дар и желание отдаться ему сполна, Константин Константинович Романов нес службу во славу Родины, куда бы его ни поставили. Он трепетно относился к долгу, который выпал на его долю. В его жилах струилась царская кровь, и он был баловень судьбы, как он сам писал, и верно и честно служил трем императорам, при которых прошла его жизнь - Александру II, Александру III и Николаю II.

Стихи Константина Романова

Конечно, к вершинам нашей поэзии их отнести нельзя, но лирическим даром и вкусом поэт обладал. В задумчивости он мог листать и новые сборники поэтических строк Фета, и семейные альбомы.

На фото - Константин Романов, отдыхающий от служебных дел. А писать стихи он начал рано, и когда ему исполнилось 24 года, из печати вышли его первые стихотворения под псевдонимом К.Р. Он раздарил сборник друзьям, родственникам и знакомым. Подписываться полным именем члену царствующего дома было невозможно, но все знали, кто является автором поэтических сборников со скромными инициалами К.Р. Разносторонне одаренный, он писал критические статьи и историческую драму, сделал перевод «Гамлета» с комментариями, которому посвятил десять лет жизни. А его многочисленные лирические миниатюры служили источником вдохновения нашим лучшим композиторам. Особые отношения сложись с П. И. Чайковским, посвятившим князю Константину оперу «Опричник» и Второй струнный квартет. Романсы Чайковского - их четыре - на слова К.Р. имеются в репертуаре наших лучших исполнителей. Часто встречаясь с князем Константином, Чайковский характеризовал его как обаятельного человека. Оценил Чайковский и его музыкальную одаренность, ум и скромность. Сам же Константин Романов писал романсы на стихи В. Гюго, А.К. Толстого,

Заключение

Как бы предчувствуя испытания, которые будут посланы и ему, и его семье, за 15 лет до смерти он написал «Когда креста нести нет мочи…», надеясь, что всех помилует Господь и даст и милость, и любовь. Но сам скончался, не пережив гибели сына Олега на полях мировой войны, в возрасте 56 лет. А семья частично погибла под Екатеринбургом, частично попала в эмиграцию после 1917 года.

"На что мне роскошь, злато, власть и сила?" – задается в поэтической строке вопросом человек, укрывшийся за прозрачным для тогдашней читающей России псевдонимом К.Р. Великий князь Константин Константинович Романов не стремился ко всему тому, что перечислил в своем стихотворении. Он ставил выше иные ценности – добросовестное исполнение долга: общественного – на посту президента Российской академии наук; творческого – как поэта, призывающего к добру. Власть, политика, интриги были не для Константина Константиновича с его постоянным мужественным и мучительным стремлением к внутреннему диалогу с собственной совестью. В удел ему достались наука и поэзия, и для такой натуры это был, наверное, единственно возможный мир увлечений.

К.К.Романов возглавлял Российскую академию наук 26 лет начиная с 1889 г. В "Истории Академии наук" (1964) сообщение о назначении Константина Константиновича на пост президента сопровождается таким комментарием: "Новый президент, как и многие из его предшественников, весьма далеко отстоял от науки и от тех интересов, которыми жили русские ученые" . Если говорить о времени назначения, то для подобного суждения, вероятно, могли найтись основания. Научным работником тридцатилетний президент действительно не был. Но сегодня мы знаем, как важны в науке умелые администраторы, без которых порой невозможна плодотворная деятельность собственно ученых. Судя по первой официальной речи, произнесенной в академии 31 мая 1889 г., Константин Константинович видел в своем назначении прежде всего большой круг забот и заверял академиков в намерении "всегда быть верным долгу" . Проявлять это качество ему довелось много раз.

В самом начале деятельности великий князь поставил перед собой несколько задач. Первой была задача сделать академию, так сказать, более российской. Что это означало? Напомним, что своего рода предвестником академии был институт, основанный по поручению Петра I пленным шведским пастором Глюком для обучения россиян иностранным языкам. Пиетет перед всем иностранным перешел и в академию. Но уже во времена М.В.Ломоносова нельзя было считать россиян лишь добросовестными учениками заморских мудрецов. Константин Константинович стремился к тому, чтобы в стенах этого научного учреждения появлялось больше ученых с российскими именами. В том было не только проявление патриотизма. Константин Константинович считал, что отечественные исследователи объективно могут очень много сделать для развития российской экономики и культуры.

Финансы Академии наук новый президент застал в расстроенном состоянии. Получение средств для нее сделалось постоянной его заботой. Добиваться ассигнований оказалось весьма нелегким делом. И все же великому князю удавалось вести успешные диалоги со строгими министрами финансов.

Во времена президентства Константина Константиновича появились так называемые постоянные междуведомственные комиссии. В их состав входили ученые академии, представители различных ведомств. Они пытались связать, как бы сказали сейчас, фундаментальные и прикладные научные исследования. Эти комиссии порой располагали определенными бюджетами (средства поступали от ведомств), имели свои издания.

Тогдашняя Академия наук находилась в подчинении правительства. Это обстоятельство имело и свои положительные стороны, и недостатки. Обсуждение размеров ассигнований на науку шло в Бюджетной комиссии Государственной думы, в правительстве. Министерстве народного просвещения. В каждой из этих инстанций президенту требовалось доказывать необходимость увеличения средств. Но хлопоты не всегда заканчивались успешно. И тогда откладывались уже подготовленные экспедиции, стопорился выход в свет научных трудов. Так произошло, например, с масштабным проектом строительства Ломоносовского института. Он замышлялся как крупный научный центр в области изучения химии, физики, минералогии. Но переговоры с финансовым ведомством и особенно с петербургскими властями оказались делом весьма трудным. Они растянулись на годы, и президенту так и не удалось добиться осуществления проекта.

Вскоре после назначения президентом Константин Константинович занялся вопросом об изменении Устава Академии наук. Этого требовали сами ученые. Для работы была предложена демократичная процедура: академикам разослали действовавший в то время Устав 1836 г. с просьбой высказать свои суждения, замечания, пожелания. Собранные мнения, по замыслу президента, предполагалось учесть в проекте нового устава. Предложения ученых поступили. Однако, как оказалось, каждый из академиков высказывал идеи, касавшиеся в основном его узкоспециальной сферы деятельности. При всей их полезности общей картины получить не удалось. Поэтому процедуру кардинального изменения устава отложили. На долгие годы был избран путь частичных его изменений. Упреки в адрес нового президента в нерешительности при работе над новой редакцией устава академии вряд ли были обоснованными. Тем более что он и позднее не раз проявлял инициативу, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

К работе над новым уставом вернулись через 10 лет. Группа ученых вновь поставила этот вопрос перед Общим собранием. Образованная в 1902 г. из числа академиков специальная комиссия опять пришла к выводу о целесообразности лишь частичных изменений. Споры велись в основном о порядке избрания в состав академии, о некоторых сторонах ее самоуправления. Что же касается прав и обязанностей первенствующего, как тогда выражались, научного сословия, то комиссия посчитала их достаточно ясно определенными и в прежней редакции устава.

Будучи человеком в основном гуманитарного знания, Константин Константинович из естественных наук тяготел больше всего к тем, которые можно назвать романтическими, – к астрономии и географии. Он содействовал открытию ряда обсерваторий. Строительство, например, одной из них – Одесской – велось в том числе и на его личные средства. Благодаря содействию великого князя состоялись известные экспедиции: Полярная под руководством Э.В.Толля, а также на Шпицберген, на Новую Землю, в Монголию, в Семиречье и др. Возможно, здесь сказалась любовь к путешествиям и самого президента. Он побывал на Русском Севере, в Греции и Италии. Увлекался странствиями в годы службы на флоте.

Венцом усилий Константина Романова по соединению академической науки с нуждами страны стала Комиссия по изучению естественных производительных сил. В последующем ее работа не раз получала практически единодушную оценку научного сообщества. Константин Константинович благоговейно относился к памяти выдающихся российских ученых. Он хлопотал о сохранении мест, связанных с именами М.В.Ломоносова, Екатерины Романовны Дашковой.

Каким только начинаниям не довелось содейстовать президенту Академии наук – от проведения первой Российской переписи населения до уникального издания, посвященного истории русской одежды. Иной раз ему приходилось брать на себя хлопоты, как будто не относящиеся к академии, но очень важные для науки, будущности страны. Таким был, например, вопрос о строительстве первого российского ледокола для Арктики. Инициативу адмирала С.О.Макарова Морское министерство встретило отказом. В ту пору, однако, во многих странах стремились к освоению богатств Севера. Друг Макарова норвежец Ф.Нансен уже совершал свои смелые путешествия. Россия же, будучи, по существу, одним из самых заинтересованных государств, не имела надежного доступа в северные широты. Обращаясь к Константину Константиновичу, адмирал Макаров рассчитывал на активную помощь. Известно было, что тот унаследовал от своего отца, морского министра, любовь к морю, ответственность, упорство (напомним, что именно Константину Николаевичу ценой громадных усилий удалось довести до разрешения вопрос об отмене крепостного права).

Адмирал не ошибся. По воспоминаниям Макарова, его приняла и поддержала мать Константина Константиновича – великая княгиня Александра Иосифовна. На заседании Академии наук лекции С.О.Макарова и Ф.П.Врангеля прошли с большим успехом. Далее Константин Константинович почти незамедлительно предпринимает следующий шаг: в своей резиденции в Мраморном дворце он собирает Географическое общество, председателем которого являлся, приглашает сюда видных сановников, включая министра финансов С.Ю.Витте, а также Д.И.Менделеева. Здесь требовался немалый такт, поскольку великий химик был в натянутых отношениях с академией, не избравшей его в свои члены. Но Дмитрий Иванович обладал большим влиянием на Витте в делах финансирования промышленности. Сергей Юльевич в своих мемуарах не поскупился на превосходные эпитеты в отношении Константина Константиновича (говоря о нем "почтенный, благородный, в полном смысле "великий князь" ), но он не был бы министром финансов, если бы не скупился на средства. И все же ледокол "Ермак" сломал первый лед – сказалась поддержка академии и Д.И.Менделеева. Были-таки найдены средства на строительство корабля.

Принадлежность самого президента как почетного академика к разряду (отделению) изящной словесности влияла, видимо, на линию его поведения: при решении дел он предпочитал совещательный стиль, всячески избегал приказывать. Если и был несогласен с принимаемыми самими учеными решениями, то позволял себе, как крайнюю меру, записать свое особое мнение в журнале заседаний. О его деликатности свидетельствует и такой известный эпизод: Константин Константинович увидел на выставке, как ему показалось, недочет в картине И.Е.Репина, указал на это автору. Илья Ефимович в довольно резкой форме стал отстаивать свою правоту. Пришлось извиниться... великому князю.

Патриотическая ориентация Константина Романова нашла отражение в его стремлении видеть российскую науку достойной и неотъемлемой частью науки мировой. При личной поддержке президента Российская академия вошла в состав Международного союза академий, Международной комиссии по исследованию Солнца и иных мировых научных организаций.

Двенадцатый президент был далеко не только почетным лицом: он много работал, начиная свой трудовой день очень рано в тихом кабинете еще безлюдного здания академии. Запись в дневнике отчетливо показывает его натуру: "Мне живется необыкновенно счастливо; я наслаждаюсь всеми силами души своей деятельностью". Правда, труд организатора науки оставлял все меньше времени для музы, а ведь служение литературе он считал делом жизни.

В 1899 г. в связи со столетием А.С.Пушкина академия возродила существовавший при Екатерине II Разряд изящной словесности. Так что наука и искусство как бы воссоединились в судьбе президента Академии наук.

* * *

Первые поэтические произведения, подписанные инициалами К.Р., стали появляться в журналах с 1882 г., когда автору было 24 года. И сегодня стоит задаться вопросом: что побудило его публиковать их? Ведь в случае творческого неуспеха при столь обязывающем титуле мучительно было бы оказаться объектом едких замечаний или даже насмешек критиков. Молодой автор довольно долго ждал, что его заметят, – суждений по поводу его стихов поначалу было мало. Первая довольно крупная работа Д.Михайлова "Лирика К.Р.", находящаяся в Исторической библиотеке в Москве в единственном экземпляре, по сей день, как удалось убедиться, остается с неразрезанными листами. Со временем отзывы стали более частыми. Тем не менее, автор сам искал и находил критиков, в объективность которых верил. Это известные своей требовательностью и талантом И.А.Гончаров, Н.Н.Страхов. С особым волнением он ждал писем с московской Плющихи от А.А.Фета, которого избрал своим наставником. И действительно – тон поэта в переписке с К.Р. был назидательным и требовательным, но исполненным одновременно доброжелательности и чуткости.

Когда мнения расходились, Константин Константинович обращался к новым отзывам. К.Р. писал в письме к известному литературоведу Я.К.Гроту: "На третейский суд был мною позван А.Н.Майков". И просит самого Я.К.Грота высказывать свое мнение "откровенно, строго и беспристрастно" .

По творческому почерку К.Р. был особенно близок к А.А.Фету, и тот, вероятно, не случайно шутливо называл в переписке с К.Р. себя бабушкой, а его – внучкой. К творческому взаимопониманию добавилась и большая человеческая симпатия. Последнее свое предсмертное стихотворение А.А.Фет обратил и посвятил великому князю. Как и Фет, К.Р. был убежденным лириком, он оставил следующее назидание поэту:

Любовь – твое да будет званье,

Проникнись ей – и песнь твоя

В себя включит и все страданье,

И все блаженство бытия.

И сам старался ему следовать. В публикации газеты "Новое время" за 1915 г., где подводился как бы итог сделанному Константином Константиновичем, можно прочитать, что он, "чуждый гражданских мотивов, не ставит перед собой задачи отражения современности и всего того, что злободневно и модно" . Думается, что если бы Константин Константинович ставил перед собой подобные задачи, то при своем положении он легко мог оказаться рифмующим политиком, а не поэтом. Лирика была для него и разумным выбором, и потребностью души, и результатом, может быть, особенно серьезного отношения к призванию поэта:

Я всю любовь, все лучшие стремленья,

Все, что волнует грудь в ночной тиши,

И все порывы пламенной души

Излил в свои стихотворенья.

С годами творческие возможности К.Р. расширились – появились большие поэмы, драматургические произведения, переводы – из Гете, Шиллера, Шекспира. Он решился перевести шекспировского "Гамлета", что уже само по себе было смелостью, если вспомнить его предшественников на этом пути: А.П.Сумарокова, Н.А.Полевого, П.П.Гнедича. Как знать, не побудило ли Константина Романова к этому смелому шагу ощущение себя постоянным внутренним собеседником принца датского с его мучениями над вечными вопросами человеческого бытия? Специалисты отмечают особую близость К.Р. к оригиналу, и никто из них не обошел вниманием большой труд историка и литературоведа, вложенный переводчиком в комментарии к работе. Итогом литературных занятий К.Р. стало трехтомное собрание его сочинений.

Приверженность Константина Константиновича к изящной словесности не мешала ему и в этой области оставаться "организатором науки". Идея создания Пушкинского дома – в последующем Института русской литературы – была им выношена и выстрадана. Он был сторонником того, чтобы Пушкинский дом в Петербурге, как и памятник Пушкину, создавался на собранные средства. К.Р., безусловно, хорошо представлял себе трудности, которые могли бы возникнуть, если бы приходилось рассчитывать только на казну.

Выдвинув идею, президент Академии наук приложил немало усилий для ее реализации. Он, прежде всего, взял под свою непосредственную опеку организацию спектаклей, благотворительных вечеров, концертов, сбор от которых направлялся на поставленную цель. Множество и иных организационных задач пришлось решить, прежде чем знаменитый Дом открыл свои двери. С неустанной добросовестностью трудился Константин Константинович в качестве одного из экспертов, оценивающих произведения, присылаемые на соискание Пушкинских премий. Его разборы были тщательны, исполнены благожелательности и требовательности, даже если авторами оказывались начинающие поэты-гимназисты. Он с особой бережностью и требовательностью подходил к чистоте русского языка, выступая против насыщения его иностранными словами.

Не только профессиональный интерес к литературе сделал Константина Константиновича активным помощником тех, кто создавал для России и мира духовные ценности. Он был увлеченный музыкант, и хотя оставался любителем, но занимался даже композицией. Был и заядлым театралом, артистом-любителем, обязавшим всех чад и домочадцев участвовать в домашних спектаклях. Но и тут мир увлечений и труд организатора очень часто соединялись между собой: президент Академии наук принял большое участие в судьбе Музея театрального искусства в Москве, созданного А.А.Бахрушиным. Именно академии был завещан дар основателя, и она взяла на себя все хлопоты о дальнейшей судьбе музея. Четыре года шла переписка основателя музея и президента академии, в которой тщательно прорабатывались все детали его будущего статуса и устройства. Торжественный акт передачи музея академии в 1913 г. достойно увенчал их усилия, благодаря которым его не постигла участь других коллекций, распавшихся, оставленных в небрежении. А ведь отказ Московской думы, куда вначале обратился А.А.Бахрушин, в принятии музея сулил и этому уникальному собранию подобную судьбу.

Познав, пусть как любитель, труд артиста, Константин Константинович относился с большим уважением к этому роду деятельности. Для участия в его спектаклях приглашались и профессионалы. С Сарой Бернар, приезжавшей на гастроли в Россию и пользовавшейся особым успехом в необычной для женщины роли Гамлета, он даже совместно репетировал.

Тесные отношения связывали Константина Константиновича с великими музыкантами его времени – А.Г.Рубинштейном, А.К.Глазуновым и особенно – с П.И.Чайковским. Контакты с А.Г.Рубинштейном были и художническими и деловыми, коль скоро и сам Антон Григорьевич являлся организатором консерватории. А.К.Глазунов писал музыку к произведениям поэта К.Р., а как член академии, близко знавший президента, весьма высоко оценивал его человеческие качества. Романсы на стихи К.Р. писали Р.М.Глиэр и А.А.Оленин. Сам он также, пробуя силы в музыке, написал шесть романсов, которые исполняла известная тогда оперная артистка Е.А.Лавровская. Чайковский создал на стихи К.Р. цикл из шести романсов и собирался работать над еще одним циклом. Менялись времена, нравы, вкусы, но кто не замирал при звуках романса "Растворил я окно", ставшего венцом совместного труда великого композитора и тихого поэта, укрывшегося за инициалами К.Р.

Интересны их творческие советы друг другу. Например, Константин Константинович рекомендовал Петру Ильичу написать оперу на сюжет повести Пушкина "Капитанская дочка". Их переписка, сданная в архив Академии наук, вобрала в себя 23 письма поэта и 31 письмо композитора . Константин Константинович не раз приглашал Чайковского к себе домой на Миллионную, 5, в Мраморный дворец, особенно во время музыкальных вечеров .

Любовь к музыке, театру, драматургии, соединившись с обязанностями организатора и опекуна, науки, побудила Константина Константиновича содействовать развитию театроведения и истории театрального искусства. По его инициативе сначала в Павловске, который все более превращался в летний культурный центр, а затем и в других местах стала появляться особая форма театральной жизни, сочетающая досуг и просвещение. Это были представления, которым предшествовали лекции по истории драматургии и иным искусствоведческим дисциплинам. Вообще он был большим сторонником научного просветительства. Особый энтузиазм и поддержку вызывали у него выставки, посвященные юбилейным датам великих литераторов, ученых, что позволяло привлечь к их наследию внимание широкой публики и особенно молодого поколения.

Будучи почетным академиком по Разряду изящной словесности, Константин Константинович сколько мог сторонился литературных междоусобиц, хотя имел, конечно, свои вкусы и предпочтения. Состав тогдашней академии по этому разряду вызывал своим разнообразием удивление даже за границей – в списках соседствовали такие разные фигуры, как Константин Романов и Лев Толстой. Правда, при всей разнице внимательный психолог уловил бы и сходство их натур: оба по большей части не осуждали людей, а жалели их. Софья Андреевна Толстая не раз вспоминала, как, видя ее, великий князь декламировал стихи А.А.Фета. посвященные ей . Стоит отметить, что президент академии взялся на нелегкий по тогдашним временам труд отстаивать право Академии наук выпускать свои книги без цензуры.

Хотя наука и литература достаточно тесно взаимодействовали в занятиях Константина Константиновича, работа оставляла все меньше сил для поэзии. Писать удавалось главным образом на отдыхе в подмосковном Осташеве. Подтачивала силы и болезнь, заставляя предпочитать всякому иному отдыху лечение на водах за границей.

То, что делал Константин Константинович для науки и литературы, диктовалось осознанием своего долга не только в служебном, творческом, но и в гуманистическом смысле. Он горячо интересовался людьми – их судьбами, условиями жизни. Примеров тому можно привести немало. Скажем, когда готовилось празднование столетия со дня рождения Пушкина, за множеством мероприятий Константин Константинович не забыл исхлопотать увеличение пенсии дочери поэта Марии Александровне Гартунг. Великий князь добился создания специального фонда помощи нуждающимся литераторам и ученым, причем такого, размеры которого не зависели бы всякий раз от текущего положения с финансами. Он исхлопотал значительные единовременные ассигнования – по тем временам сумма в 50 тыс. рублей была весьма весомой, банковские проценты от нее и составляли распределяемую часть фонда.

* * *

При первом взгляде на крупные, правильные черты лица К.Р. может возникнуть представление о человеке строгом, даже суровом. Но стоит приглядеться внимательнее – и свидетельством характера кажется едва ли не страдальческая складка губ, задумчивый взгляд.

Существует 66 книжек его дневников, сданных на хранение Академии наук с завещанием предать гласности не ранее чем через 90 лет. Оно было нарушено на рубеже 30-х годов, однако в печати появились лишь краткие фрагменты. И все же дошедшего до нас достаточно, чтобы сказать: Константин Константинович относился к сложным незаурядным натурам. Складом характера он, как считают, был похож на мать, происходившую из Саксонии – той части Германии, где, по мнению историков, традиционно было сильно славянское духовное влияние. Он был человеком эмоциональным, как это свойственно художническим натурам, за что ему, видимо, даже пеняли более рациональные родственники. Но К.Р. умел и властвовать собой.

Константин Константинович был человеком религиозным и, если исходить из его творчества, видел в религии отражение истории, философского поиска. Через многие годы после его смерти стало известно, что он собирался уйти в монашество и даже просил на это разрешение Александра III, но тот отказал.

Суета и суетность его всегда раздражали, и свое желание часто уезжать из столицы он объяснял стремлением быть подальше от "столичных дрязг, светской мелочности, пустых разговоров" . "Я баловень судьбы", – писал о себе К.Р. в одном из стихотворений. Считать так он мог по разным причинам – и потому, что многое было дано ему от рождения, и потому, что судьба его долго щадила от жестоких личных ударов, и потому, что он не прошел тяжкого испытания большой властью. Та же, которая была ему дана, оказалась по его душевным силам.

Судьба все же нанесла ему тяжкий удар – умер в тягчайших мучениях на фронте в 1914 году один из его сыновей, погиб зять.

* * *

Великий князь был подлинным патриотом, умел говорить о Родине тихо и проникновенно. Вот строки, написанные им в восхитившей его Италии:

В уме столпилось столько впечатлений,

И вздохом я вздохнул таким,

Каким вздохнуть один лишь русский

Когда его тоска по родине изгложет

Недугом тягостным своим.

Константин Романов был военным человеком. Он служил в армии смолоду, отдавая тем самым дань традиции. Задолго до мировой трагедии, сокрушившей и его, он написал цикл стихотворений, оказавшихся для многих неожиданным и проливающим свет на его отношение к делам военным. Наиболее известны стихи "Уволен", "Умер". Оба они – об участи простых солдат. Вот строки из стихотворения "Умер":

Полк о кончине его известили –

Хлопоты с мертвым пошли:

В старый одели мундир, положили

В гроб и в часовню снесли.

К выносу тела к военной больнице

Взвод был от нас наряжен...

По небу тучи неслись вереницей

В утро его похорон.

Выла и плакала снежная вьюга

С жалобным воплем таким,

Плача об участи нашего друга,

Словно рыдая над ним.

Близки к этому произведению по духу и содержанию стихи о больном матросе в чужом порту. Стихотворение "Бедняга" стало народной песней.

Будучи главным начальником военно-учебных заведений (должность как бы совмещалась с должностью президента Академии наук), Константин Константинович старался внести в жизнь этих учреждений больше гуманности. Он пытался проверить все, что называется, на себе: как живут, как питаются учащиеся. В своем дневнике он записывает: "Я сел за стол прямо с юнкерами кавалерийского училища" . Его критиковали за излишнюю доброту и доступность в этих поездках, дело доходило даже до упреков в том, что он балует воспитанников, "приучает их к свободному отношению с представителями высшей власти и умаляет значение этой власти" . Подобным роялистам, большим, чем сам король, было далеко до того, чтобы понять чувства человека, который был сам отцом шестерых сыновей.

Война застала Константина Константиновича на лечении за границей. По дороге домой тяжело больной человек должен был мучительно добираться в расположение русских войск. Воевали страны, каждая из которых была для него по-своему далеко не безразлична.

С началом войны деятельность великого князя как президента академии во многом оказалась ограниченной – средств на мирную науку было мало и испрашивать их не имело смысла. Муза почти замолкла. Замечали перемену настроения – меньше стало тонкого юмора, заразительной энергии, всевозможных затей.

Потеряв сына Олега, обещавшего стать литератором, Константин Константинович с новой силой оценил дружбу своей сестры Ольги – королевы эллинов, которая в годы войны приняла на себя нелегкий труд хирургической сестры. От нее он не скрывал душевной тоски, чувства обреченности.

Все свои рукописи и архив, дорогие ему реликвии – перстень А.С.Пушкина, перо А.А.Фета, две картины работы задушевного друга поэта Я.Н.Полонского – Константин Константинович завещал Академии наук.

* * *

С 1915 по 1917 г. у Российской академии наук президента не было. Закончилась одна ее история, начиналась другая.