Руки любимой пара лебедей. Сергей Александрович Есенин. «Руки милой — пара лебедей…. Анализ стихотворения Есенина «Руки милой — пара лебедей…»

Сергей Есенин

Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.

Пел и я когда-то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.

Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою.
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.

Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги
Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?

У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что - для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.

Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.

Есенин Сергей Александрович (1895-1925)

Есенин! Золотое имя. Убитый отрок. Гений земли Русской! Никто еще из Поэтов, приходивших в этот мир, не обладал такой духовной силой, чарующей, всевластной, захватывающей душу детской открытостью, нравственной чистотой, глубинной болью-любовью к Отечеству! Над его стихами столько пролито слёз, столько людских душ сочувствовало и сопереживало каждой Есенинской строке, что если бы это было подсчитано – поэзия Есенина перевесила бы любую и намного! Но этот способ оценки землянам недоступен. Хотя с Парнаса можно бы углядеть – никого еще так не любил народ! Со стихами Есенина шли в бой в Отечественную, за его стихи – шли на Соловки, его поэзия волновала души, как ничья иная… Один Господь знает про эту святую любовь народа к сыну своему. Портрет Есенина втискивают в настенные семейные рамки фотографий, ставят на божницу наравне с иконами…
И ни одного Поэта в России еще не истребляли и не запрещали с таким остервенением и упорством, как Есенина! И запрещали, и замалчивали, и принижали в достоинстве, и грязью обливали – и делают это до сих пор. Невозможно понять – почему?
Время показало: чем выше Поэзия своей тайной светлостью – тем озлобленней завистники-неудачники, и тем больше подражателей.
Еще об одном великом Божьем даре Есенина – читал свои стихи так же неповторимо, как создавал. Они так звучали в его душе! Оставалось лишь произнести. Все бывали потрясены его чтением. Заметьте, великие Поэты всегда умели неповторимо и наизусть читать свои стихи – Пушкин и Лермонтов… Блок и Гумилёв… Есенин и Клюев…Цветаева и Мандельштам… Так что, юные господа, стихотворец мямлящий свои строки по бумажке со сцены – не Поэт, а любитель… Поэт может многое не уметь в своей жизни, но только не это!
Последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» – еще одна тайна Поэта. В этом же 1925 году есть другие строки: «Не знаешь ты, что жить на свете стоит!»

Да, в пустынных городских переулках к легкой Есенинской походке прислушивались не только бездомные собаки, «братья меньшие», но и большие недруги.
Мы должны знать истинную правду и не забывать, как по-детски запрокинулась его золотая голова… И снова слышится его последний выхрип:

«Дорогие мои, хор-рошие…»

Сергей Александрович Есенин

Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.

Пел и я когда то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.

Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою,
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.

Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги
Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?

У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что - для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.

Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.

Движимый интересом к восточной поэзии, Есенин жаждал побывать в Тегеране, потом в Стамбуле, однако планам не суждено было осуществиться. Знаменитый персидский цикл родился во время пребывания автора на советском Кавказе в 1924—1925 гг.

Сергей Есенин на Кавказе (в центре)

Центральным образом творений, овеянных чарующей и загадочной ориентальной экзотикой, стала прекрасная Шаганэ. У воображаемой персиянки существует реальный прототип — армянская учительница арифметики Шаганэ Тальян, с которой поэт познакомился в Батуме.

Шаганэ Тальян

В персидских стихотворениях наделяется новым смыслом образ лебедя, традиционный для есенинской поэтики. Восходящий к многочисленным легендам о деве-лебеди, он ассоциируется с руками прекрасной женщины, ее гармоничными и грациозными движениями. «Лебяжьи руки» восточной красавицы, похожие на крылья, возникают в тексте «Никогда я не был на Босфоре…». В анализируемом произведении выразительный образ получает развитие, отождествляясь с прелестью возлюбленной и пленительной силой высокого чувства.

Какой предстает «милая Шага» в глазах своего избранника? Верной, деликатной и ласковой, способной унять тревогу в душе лирического «я». Герой, очарованный и вдохновленный невестой, слагает песню из живых, «нежностью пропитанных» слов — собственный вклад во всеобщую и вечную «песнь любви», которая служит основой гармоничного мира.

Трепетное идиллическое чувство, соединившее лирическую пару, сродни редкой драгоценности. Эту мысль подчеркивает золотая гамма цветовых оттенков, лидирующая в художественном тексте. Первое упоминание связано с конкретной характеристикой внешности субъекта речи, второе является компонентом иносказательного ряда о сердце и душе, по-восточному цветистого и глубокомысленного.

Содержание четвертого катрена нарушает умиротворенные интонации, господствовавшие в первой части. Герой решается сообщить о своих сомнениях. В глубине его души борются две ипостаси, две важных роли — отважного поэта и нежного любовника. Какой из них отдать оставшиеся годы? В риторическом вопросе содержится намек на ответ, будто продиктованный восточным мудрецом: смешно «под старость» грустить о несбывшемся, променяв веселье на уныние.

Внутренний конфликт разрешается в последнем четверостишии. Былой «песенной отваге» и громкому имени лирическое «я» предпочитает внутреннюю гармонию интимных отношений, ласковую поддержку рук-лебедей любимой женщины.

«Руки милой — пара лебедей…» Сергей Есенин

Руки милой – пара лебедей –
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.

Пел и я когда то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.

Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою,
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.

Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги
Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?

У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что – для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.

Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.

Анализ стихотворения Есенина «Руки милой — пара лебедей…»

Движимый интересом к восточной поэзии, Есенин жаждал побывать в Тегеране, потом в Стамбуле, однако планам не суждено было осуществиться. Знаменитый персидский цикл родился во время пребывания автора на советском Кавказе в 1924-1925 гг. Центральным образом творений, овеянных чарующей и загадочной ориентальной экзотикой, стала прекрасная Шаганэ. У воображаемой персиянки существует реальный прототип - армянская учительница арифметики Шаганэ Тальян, с которой поэт познакомился в Батуме.

В персидских стихотворениях наделяется новым смыслом образ лебедя, традиционный для есенинской поэтики. Восходящий к многочисленным легендам о деве-лебеди, он ассоциируется с руками прекрасной женщины, ее гармоничными и грациозными движениями. «Лебяжьи руки» восточной красавицы, похожие на крылья, возникают в тексте « » В анализируемом произведении выразительный образ получает развитие, отождествляясь с прелестью возлюбленной и пленительной силой высокого чувства.

Какой предстает «милая Шага» в глазах своего избранника? Верной, деликатной и ласковой, способной унять тревогу в душе лирического «я». Герой, очарованный и вдохновленный невестой, слагает песню из живых, «нежностью пропитанных» слов - собственный вклад во всеобщую и вечную «песнь любви», которая служит основой гармоничного мира.

Трепетное идиллическое чувство, соединившее лирическую пару, сродни редкой драгоценности. Эту мысль подчеркивает золотая гамма цветовых оттенков, лидирующая в художественном тексте. Первое упоминание связано с конкретной характеристикой внешности субъекта речи, второе является компонентом иносказательного ряда о сердце и душе, по-восточному цветистого и глубокомысленного.

Содержание четвертого катрена нарушает умиротворенные интонации, господствовавшие в первой части. Герой решается сообщить о своих сомнениях. В глубине его души борются две ипостаси, две важных роли - отважного поэта и нежного любовника. Какой из них отдать оставшиеся годы? В риторическом вопросе содержится намек на ответ, будто продиктованный восточным мудрецом: смешно «под старость» грустить о несбывшемся, променяв веселье на уныние.

Внутренний конфликт разрешается в последнем четверостишии. Былой «песенной отваге» и громкому имени лирическое «я» предпочитает внутреннюю гармонию интимных отношений, ласковую поддержку рук-лебедей любимой женщины.